За «Летних ос…» в Омской драме взялся режиссер Войтек Урбаньски. Он скрупулезно следует за текстом, не предпринимая даже попытки интерпретации или доращивания смыслов. Режиссер здесь даже не мерцает за текстом Вырыпаева, который выходит на первый план, а спектакль, как и полагается текстоцентричному театру, больше всего напоминает читку, призванную представить текст и познакомить с ним зрителя, давая ему возможность расслышать и самостоятельно интерпретировать пьесу.

Неудивительно, что спектакль стал бенефисным для Михаила Окунева, имя которого давно связано с творчеством Вырыпаева. В 2006 году он сыграл Валерия, мужа главной героини, в дебютном фильме Вырыпаева «Эйфория». Манера актерского существования Окунева, кажется, идеально вписывается в творчество Вырыпаева: спокойный, точный и жесткий, но при этом внутренне будто неврастенически раздраженный – кажется, что его Дональд задумывался драматургом именно таким.

Удачей можно назвать и Роберта в исполнении Владислава Пузырникова. И Окуневу, и Пузырникову удается соблюдать баланс между вечными вырыпаевскими проповедью и стёбом. При этом Дональд больше проповедует, его ирония будто спрятана за невозмутимым спокойствием, она едва улавливается. Роберт изначально предельно ироничен, актерское существование Пузырникова граничит с антрепризным, но постепенно и он выходит на серьезную ноту. Окунев и Пузырников, работая с текстом Вырыпаева, идут за автором и его театром жесткой формы.

Весь спектакль – это путь героев в тупик. Пытаясь разобраться в хитросплетениях отношений, попутно обсуждая мировые и философские вопросы, герои окончательно запутываются, быть может, именно потому, что истины не существует, а может, все происходящее с ними – безделица, следствие того, что они немного покурили, но не сигареты. Искаженное восприятие действительности передается и зрителям: действие происходит на фоне окна, которое искажает отображение героев, делая их то расплывчатыми, то причудливо деформированными. И если летние осы кусают нас даже в ноябре, то нельзя с уверенностью сказать, кто настоящий: герои на сцене или их отображения в бутафорском стекле.

В этом спектакле все намеренно размыто, растворено в воздухе: нет ни ответов, ни выводов. У героев есть лишь непоколебимая уверенность в собственной правде, уверенность в правдивости текущего момента, которая доведена до абсурда: они активно раскручивают совершенно бредовые истории, пытаясь-таки найти ответ – у кого же все-таки на прошлой неделе был Маркус, брат Роберта? И принимала ли другого мужчину Сара (Ольга Беликова)?

Каждому герою драматург дает шанс на собственную правду. Отбивки между этими правдами в спектакле решены причудливыми пластическими композициями, в которых герои застывают, как на «стоп-кадре» (хореограф – Анна Закусова). Похожий прием использовался в «Летних осах…» Мастерской П. Фоменко (режиссер Сигрид Стрем Рейбо), где абсурд был доведен до высокого градуса, а отбивки помогали создать откровенно номерную структуру сценического действия. В спектакле Омской драмы эти отбивки скорее еще один штрих в череде бессмысленности происходящего: кажется, эти люди способны на все что угодно, их действия не поддаются никакой нормальной логике.

Спектакль Омской драмы затягивает в свою зыбкую вялотекущую атмосферу лености, одновременно и очаровывая, и раздражая своим бездействием и подчеркнутой отстраненной надменностью, в финале даруя освобождение тем, кто раздражен, и эйфорию тем, кто очарован: во всем виноват лишь проклятый дождь. И нет никакого смысла искать ответы на какие-либо вопросы. Дождь смывает все и очищает всех, освобождая от маниакальных вопросов, отпускающих, как и наркотическое опьянение.